Цусима (Рабочее название)
I.
Старик в печали на колено приклонился
Ладонью влажные глаза, прикрыв
Над теплою землей еще дымок клубился
Где только что раздался гулкий взрыв
Не стало храма, только боль утраты
Грудь жгла невыносимо старика
Отстукивало склянки под бушлатом
Израненное сердца моряка
Уже стоял у самой жизни кромки
Он, всматривался в эти струйки дыма
Не понимая, почему потомки
Придать забвению пытаются Цусиму
Над прахом храма продолжал дымок клубиться
Зияла раной обожженная земля
А в памяти всплывали вереницы
Прошедших дней из жизни корабля
С которым связан был старик одной судьбою
II.
В промозглую осеннюю погоду
Всего каких-то тридцать лет назад
С верфей старинного Балтийского завода
Его корабль спущен был на воду
В присутствии царя и прочей знати
Под марш торжественный военного оркестра
Могучий броненосец полон стати
В ряду защитников России занял место
Плод опыта былых морских сражений
И тактик боя предыдущих поколений
Дитя таланта давших жизнь ему людей
Рожденный в муках инженерных споров
Торжественно сошел со стапелей
Новейший броненосец «Князь Суворов»
Один из лучших в мире кораблей
Ломая корпусом последние подпорки
Как будто зверь, почуявший свободу
Корабль вылетел в распахнутые створки
Из эллинга в свою стихию — воду
И, подняв на Неве огромный вал
В своем спокойном боевом величье
Покачиваясь мерно, он предстал
Достройка на плаву, и испытанья
Прошли в тревогах ожидания войны
Служили мы за честь, а не за званья
Гордились тем, что Родине нужны
Дни пролетали в напряженной подготовке
Корабль как коня, обуздывая норов
Мы в отработке боевой сноровки
Стрелять учились, маневрируя в строю
И вспоминали, что сказал Суворов
Кому в ученье тяжело, — легко в бою
III.
Все знали, обстановка накалялась
Британский лев показывал клыки
Япония к российским базам рвалась
Готовились к сраженьям моряки
В верхах нелепых рассуждений хоровод
Не позволял принять обдуманно решенья
Послов, министров и общественности сброд
Уже тогда готовил наши пораженья
Что там за нация такая на востоке
Мы их прихлопнем, стоит только рассердиться
Какие могут быть от них упреки
Неужто, кто-то в мире их боится
Пусть сунутся, готовы мы сразиться
И отогнать легко их от границы
Своими славными казачьими полками
И броненосными своими кораблями
Втравились мы с Японией в раздор
Ошибочной политикой своей
И подписали смертный приговор
И Порт-Артуру и эскадрам кораблей
И русских тысячам простых своих людей
Так было в те года, и позже и сейчас
Всегда бездумной власти грубый фарс
Отчизны преданных сынов на смерть толкает
В сраженьях жизни воинов сгорают
Их каждый, не страшась, готов отдать
За Родину, но позже выясняют
Что можно было бы кровопролитья избежать
С почтеньем принимали в Нагасаки
Еще недавно наши корабли
Но, а в преддверье никому ненужной драки
Они свободно плавать не могли
Вдоль берегов давно освоенной земли
Не в силах были понимать чины
Чьей дипломатии мы извлечем уроки
С соседом сильным нашим на востоке
И не пройдут потом уроки эти даром
Когда позором обернется и кошмаром
Начало плохо подготовленной войны
Надеясь провокаций избежать
В штабах высоких стали запрещать
В ночное время сеть противоминной обороны
На кораблях вдоль борта выставлять
Смешно бы было, если б не было так больно
Врагу тогда мы сами помогли
Своим бездействием самодовольным
Высокомерной дипломатии угаром
Атаковать на внешнем рейде корабли
Ночным торпедным залповым ударом
IV
Враг преступил черту — войны начало
Известие с восточных берегов
Как будто гулким эхом прозвучало
В броне судов, стоящих у причалов
И в судьбах тысяч русских моряков
А в Порт- Артуре с яростным упорством
С противником вступив в единоборство
Сражалась крепость и эскадра кораблей
На палубах и в казематах батарей
И нижние чины и офицеры
Сплотились долгом, совестью и верой
Встав на защиту Родины своей
Чтоб устранить потери от налета
Кипела день и ночь в порту работа
Два поврежденных броненосца — великана
Как русские богатыри лечили раны
Забыв про сон, про отдых и уют
И инженеры и рабочий люд
Трудились, рук не покладая, как могли
Чтоб в строй ввести скорее корабли
Не прекращали ни на миг работы
Обстрелы города и в гавани пожары
И в этот час, взвалив на плечи все заботы
Вступил на должность адмирал Макаров
В Артуре Флот обрел иную жизнь
Над «Петропавловском» под грохотом атак
Взлетел на фалах адмиральский флаг
Армаду главных сил, собрав в кулак
В расчете повернуть исход событий
Чтоб перевес достичь любой ценой
Мы стали чаще выходить из-за укрытий
И неприятеля теснить, вступая в бой
И все, что надо было делать до войны
То, без чего суда на флоте не нужны
Старался экипажам передать
И дух победы в командирах воспитать
Своим примером славный адмирал
Что сам в искусстве боя понимал
Сменить тактическую в море обстановку
Пытался, минные предприняв постановки
И чтоб достичь утраченной сноровки
Не тратя время попусту без дела
Как только враг скрывался за пределы
Всечасно проводились тренировки
И жизнь на кораблях вовсю кипела
Но кто бы мог тогда предугадать
Что флоту боль потери испытать
Придется, что судьба ему послала
Трагичным ход событий оказался
На мине «Петропавловск» подорвался
Служил недолго, но достойно он Отчизне
Но стал могилой многих сотен жизней
И с ними душу упокоил адмирала
Печально корабли на рейд входили
На ноках рей знамена приспустили
Впадал в унынье и безверье грозный флот
Могущества империи оплот
Уже мы многих в эти дни похоронили
Не думая о том, что обречен
На бастионах Порт-Артурский гарнизон
Ценой невероятнейших усилий
Еще отважно за позиции держался
Но без поддержки с моря оказался
И ход событий повернуть уже не мог
Здесь каждый, до последнего, сражался
А призрак сдачи в воздухе метался
Как будто злой ничем неотвратимый рок
Тогда еще в победу каждый верил
Но вера эта понемногу угасала
Пределы новые на карте враг отмерил
И армия его активно наступала
Мы понимали, что неверен был расчет
Но нас надежда на успех не покидала
Еще не ясно было, чья возьмет
В мортирном граде раскаленного металла
В верхах уже искали виноватых
А флотский корпус был идти готов
На вызволенье осажденных крейсеров
На рейдах Порт-Артурских бухт зажатых
Решенье принято – эскадре на восток
Скорей туда, где кровоточит рана
Прорваться в дальний порт Владивосток
Нам предстояло, покорив три океана
Кто поведет эскадру – выбор непростой
В штабных просторных кабинетах
Кипит бумажно-канцелярский рой
В глазах рябит от адмиральских эполетов
В России так всегда, чем дольше без войны
Чем меньше корабли отходят от причалов
Тем выше и быстрей растут чины
Тем больше в кабинетах адмиралов
Пройдут года, неблагодарные потомки
Поднимут клеветы жестокий шквал
Потом устроят на костях героев бал
Писак, историков, и журналистов своры
Но вопреки досужих разговоров
Царь выбор сделал и о том указ издал
На новом броненосце «Князь Суворов»
Рожественский- достойный адмирал
Командующего эскадрой флаг поднял
Герой турецких войн и боя «Весты»
Своих орлов в походах добывал
В штабах от адмиралов было тесно
Но хорошо его на флоте знал
И старый комендор и лейтенант
У всех он уважение снискал
Имея флотоводческий талант
И если бы из них задать вопрос любому
Зиновий – это наш, — наверное, сказал
С почтеньем каждый воин по-простому
Вступив на мостик, славный адмирал
Рожественский тогда еще не знал
Что Витгефт окруженье не прорвал
И над эскадрой в Порт-Артуре тень
Неотвратимого уже нависла рока
И не пришло еще вестей с востока
Что в этот первый августовский день
В огне отважный «Рюрик» погибал
Подобно рыцарю без страха и упрека
Одуматься, еще раз взвесить силы
И с очевидным поражением смириться
Но скорбь утрат сознанье застелила
Он был готов вести эскадру в бой
Чтоб разгромить врага любой ценой
Или в пучине отыскать себе могилу
В бурлящем море скрыться с кораблем
Флаг не спустив, под яростным огнем
И упокоившись на дно морское лечь
Но чтобы авантюрный план пресечь
Остатки флота от разгрома уберечь
И отменить поход, во что бы то ни стало
На это мудрости министрам не хватало
И вот ценой невероятнейших усилий
Талантом, волей и уменьем адмирала
В один кулак, собрав эскадры силы
Армада поднимала якоря
И гавани родные покидала
На Питер надвигались холода
Легла над морем пелена тумана
В нем корабли скрывались навсегда
Готовясь покорить три океана
Прощаясь таяли России берега
Мы оставляли край родных просторов
Долины степи горы и луга
И вел эскадру флагман «Князь Суворов»
На мостике задумчиво стоял
Ветрами просоленый адмирал
Что думал он, о чем переживал
Быть может, зародилась тень сомненья
И он, как и другие понимал
Что на востоке ждет нас пораженье
Но, верен долгу, Государю и Отчизне
Которую любил он больше жизни
Сомнений этих гнал он хоровод
И вел армаду кораблей вперед
V.
Седую Балтику пересекали осторожно
По горизонту, вглядываясь в мрак
На вахтах в ожидании тревожном
Противника стремительных атак
Поток немногословных телеграмм
Давал нам ежедневно сводки
Что в море появлялись тут и там
Японцев миноносцы и подлодки
Форштевнем разрезал ночной туман
«Суворов» вел огромный караван–
И в душах моряков была тревога
Неужто, враг осмелится, ей Богу
Напасть в пределах европейских стран
И вот доклад идет: плавмастерская
Во тьме, завидев миноносцев стаю
О помощи взывает корабли
С других судов заметили вдали
Как силуэты неизвестные блуждают
С опасных курсов наших окружают
Хоть распознать их толком не могли
Но все же кто-то дал команду ПЛИ
Ночь орудийный грохот разорвал
Осыпав море смертоносным градом
Командой резкой, прекратив безумный шквал
Морскую тьму, окинув утомленным взглядом
Прервал нелепую атаку адмирал
Рыбацкий пароход, завидев рядом
И дал прожектором условленный сигнал
Орудий грохот по сигналу прекратился
Эскадра плавно замедляла ход
Над морем дым пороховой еще стелился
Но атакованный рыбацкий пароход
Терял остойчивость и на борт повалился
Под утро на штабном командном сборе
Когда пришли доклады с кораблей
Узнали мы о пораженьях на «Авроре»
От артиллерии своих же батарей
Флот славится богатством выражений
Порой бывает трудно передать
Обычным словом меру ощущений
И все что хочется по поводу сказать
Кто знает, что на совещании звучало
Что адмирал успел сказать штабистам
«Ну что ж, совсем неплохо для начала»
До нас дошли слова артиллериста
Таков ночного боя был итог
Уже начавшейся трагедии пролог
Здесь каждый должен дать себе отчет
На море правят строгие законы
Кто не готов, того печаль берет
Лишь только пересек корабль боны
Конечно, очень трудно загасить
Тоску по близким, горечь расставанья
Не каждому спокойно пережить
Дается тяжесть многодневного скитанья
Но если на тебя уж выбор пал
Из виду скрылись милые огни
Чтоб не накрыл тебя девятый вал
Сражайся с ним, моряк, а не стони
Эскадра продолжала свой поход
Борта «Суворова» осенний шторм трепал
Нередко крейсерский сбавляли ход
Когда какой-нибудь ломался пароход
И вдруг игрался неожиданный аврал
Виновница прошедшего скандала
«Камчатка» часто замедляла переход
И от поломок бесконечных отставала
А между тем прошедший инцидент .
Британские газеты раструбили
По миру сотни телеграфных лент
Все страны моментально известили
И лживо приукрасили сюжет
Как русские их рыбаков топили
Но твердым оставался адмирал
Он мостик день и ночь не покидал
И стал горяч и резок в выраженьях
А кто халатность в службе проявлял
Тому уж не было малейшего прощенья
Он к подчиненным строг чрезмерно
От множества больных проблем казался
Совсем уж не желал никто, наверно
Случайно рядом с адмиралом оказаться
Но, а проблемы на эскадру наседали
Команды опыт понемногу набирали
Суда и боевые корабли
Из-за поломок реже отставали
Но все серьезнее нехватку ощущали
Нейтральных портов, где бы мы смогли
Спокойно уголь погрузить на борт
Принять продукты с берега и воду
Командам отдых дать от перехода
И выполнить береговой ремонт
Кружили как голодные шакалы
Повсюду в море крейсера британцев
Куда б зайти эскадра не желала
И где бы якорь не бросали корабли
В владениях французов иль испанцев
Из-за боязни политических скандалов
Нам оказать услуги не могли
И словно нежеланные скитальцы
Оставив порт, мы таяли вдали
Одна Германия Россию поддержала
Вдоль африканских дальних берегов
Там, где эскадра путь располагала
Углем бесперебойно нас снабжала
Содействие был оказать готов
Любой из океанских транспортов
Которых нам она на помощь посылала
История лукава и надменна
С Германией союз казался прочным
В пределах берегов дальневосточных
Обменивались мы визитами вчера
Но скоро в мире грянут перемены
Противниками станем мы мгновенно
И вступят в бой друг с другом крейсера
Врагу, желая смерти непременно
Одни, служа царю, другие — кайзеру самозабвенно
Эскадра продолжала переход
На изнуряющий и нестерпимый зной
Давно сменив осеннюю прохладу
Уставших кораблей неровный строй
«Суворов» вел упорно за собой
Навстречу поджидающему аду
Вот и экватор, как на флоте повелось
Кому пройти его судьбою довелось
День этот в памяти оставит непременно
Пред строем моряков проникновенно
Угрюмый утомленный адмирал
Что было на сердце, растроганно сказал
И слезы мало кто скупые удержал
Кто дом в заснеженной России вспоминал
Кто по оставленной невесте тосковал
Иной назад вернуться не мечтал
Но ратный долг еще раз осознал
И частью Родины себя считал наверно
Мы огибали африканский материк
Сменялся легкий ветерок ненастьем
А за кормой надсадный чаек крик
Как будто скорое нам предвещал несчастье
Форштевни резали Индийский океан
На зыби, зарывались, корабли
И проносившийся далекий ураган
Нес запах жаркой неродной земли
Угля погрузки в море в шторм и в штиль
По суткам длилась напряженная работа
В зубах скрипела угольная пыль
Глаза нам забивала вместе с потом
Валилась с ног команда на погрузке
Людей одолевала духота
Скрипели тали на подъемах и на спусках
Баркасы бились о высокие борта
Но боевой напор матросов русских
Помощником в работе был всегда
Грузили в бункеры, на баке и на юте
Чтоб больше взять мы шли на ухищренья
Во всех проходах, в кубриках, в каютах
Под уголь отводили помещенья
Себя лишая отдыха в уюте
Вдали от баз, найдя в угле спасенье
Сейчас судить о прошлом модным стало
Из уст почтенных кабинетных адмиралов
Кто редко покидал предел причалов
И видел море, лишь у карты стоя
Прочтя «Цусиму» Новиков-Прибоя
Услышать можно громогласные сужденья
Что надо было избежать сраженья
И вызывает смутные сомненья
Весь этот несуразный переход
И что Рожественский был круглый сумасброд
Достойный только общего презренья
Заход на отдых на Мадагаскар
Надежды людям утомленным придавал
О том, что почта донесет с материка
Тепло сердец невесты, дочери, жены
И сводки с фронта продолжавшейся войны
И лишь обветренный и хмурый адмирал
Благих вестей от родины не ждал
И письмам от родных он был не рад
И мало кто из экипажей понимал
Что он отчетливо уже осознавал
Необходимость повернуть назад
В угрюмой пустоте каютной тишины
Что после Порт-Артурского паденья
Не будет кораблям его спасенья
И все, кто вместе с ним, — обречены
Нам строчек телеграфный диалог
Донес докладов суть и наставлений
Царя командующий убедить не смог
В необходимости принятия решенья
Чтоб полностью разгромленным не быть
И флот избавить от уничтоженья
Эскадры плаванье немедля прекратить
Но голос разума не вразумил верхов
Стратегию войны пересмотреть
И было тысячам российских моряков
Предрешено тем самым, умереть
И снова в море, повинуясь року
Вздымая гладь тропических морей
Отметив курс от Африки к востоку
«Суворов» дальше вел отряды кораблей
Малаккского пролива берега
Уже вдали просматривались четко
О постоянной близости врага
Нам непрерывно приходила сводка
Прошли пролив и в Тихий океан
Эскадру вывел флагман без потерь
Вдоль побережья негостеприимных стран
На север продвигался караван
Как будто загнанный и нежеланный зверь
По высочайшему указу из столицы
Чтоб лучшей быть мишенью для врагов
Должна была к нам присоединиться
Эскадра старых, допотопных утюгов
Мы в море встретились как будто бы два брата
Пройдя с полдюжины тропических морей
Привел свою эскадру Небогатов
Отряд изношенных и старых кораблей
На склоне неприветливого солнца
Не долго радости рукопожатья длились
Все знали – рядом корабли японцев
Готовясь к бою, где-то притаились
Совсем был близко порт Владивосток
И легкий океанский ветерок
Нам предвещал хорошую погоду
Но нужен был сейчас густой туман
Чтоб кораблей гигантский караван
Врагом был незамечен на подходах
Все были в высочайшем напряжении
С тревогой, вглядывались в даль
Сигнальщики, усилив наблюденье
Чтоб упредить внезапность нападенья
В сердцах разлив унылую печаль
Раскинув алые по горизонту краски
Создатель нам как будто предвещал
Неотвратимость приближения развязки
На мостике уставший адмирал
Величье угасающей природы
Когда светила диск садился в воду
В мучительных раздумьях наблюдал
И словно погрузившись в отреченность
Предчувствуя эскадры обреченность
Что думал он, о чем переживал?
Наверно слабый огонек надежды
Как солнца край за океан безбрежный
Скрывался и печально угасал
Японский флот, готовился к сраженью
Вели дозор в проливах корабли
Но неприятельской эскадры приближенье
Они засечь пока что не могли
Был будто русским шанс Всевышним дан
Сгустив над морем пеленой туман
Всю ночь, глаз не смыкая, адмирал
Под такт машин и монотонный гул
Уже под утро не по-человечески устал
И в кресле, голову склонив, уснул
Тяжел был и тревожен этот сон
В просоленный мундир, уткнувшись бородою
Оставить мостик был не в силах он
От Бога получив мгновение покоя
В преддверье скором неминуемого боя
VI.
И вот, в неясном, чуть заметном просветленье
От тусклого свечения луны
Японский крейсер, ведший наблюденье
Заметил отблеск с южной стороны
Сближаясь с целью, прибавляя ход
Он различил в тумане пароход
И маневрируя, зайдя к нему с кормы
Чтоб легче судно было распознать
Вдруг обнаружил вдалеке дымы
И тут уже решив не рисковать
То ближе подходил, то прятался в туман
Искусно вел разведку капитан
И ровно в ноль четыре двадцать восемь
Японец, все сомнения отбросив
Послал на базу боевое донесенье
О том, что видит русских в удаленье
Тревога прокатилась по проливу
Неслись шифровки в адрес кораблей
На рейдах гаваней прибрежных и заливов
Готовились отряды торопливо
На перехват непрошенных гостей
Которых ждали здесь нетерпеливо
У рубежей любимой Родины своей
Чтоб встретить их достойно у порога
Всей мощью флота под командованьем Того
Ждал этой встречи долго адмирал
Он знал, что русским некуда деваться
И вот он час решительный настал
И, чуть рассвет забрезжил, в шесть семнадцать
Он боевым отрядам приказал
Поднять пары и с якоря сниматься
Превратностям судьбы на море нет границ
Случайностям фатальным и мистическим
Перевернув одну из памятных страниц
Тот день был Днем коронованья Их Величества
На стеньгах гордо флаги развевались
И чтоб поднять традиционный тост
В кают-компании не многие собрались
Себе, позволив, хоть на миг оставить пост
А вражеские силы приближались
Разведотряды легких крейсеров
На параллельных курсах проходили
И, сквозь тумана редкого покров
Нас отделяли считанные мили
Уже к полудню подходило солнце
Эскадра шла в готовности к сраженью
Все экипажи пребывали в напряженье
И ожидании главных сил японцев
Отбить внезапное готовясь, нападенье
Вдруг без команды перестрелка завязалась
Мы отогнали крейсеров отряды
Но был сигнал, чтоб поберечь снаряды
И вот в тринадцать двадцать показалась
Японцев броненосная армада
Сначала еле различимо в удаленье
Их трудно было разгадать маневр
Но по решительности намеренья
Понятно стало – жарким будет спор
И корабли по мере приближенья
Готовились, чтоб дать врагу отпор
Шесть броненосцев современнейшего класса
Нам курс пересекали с разворотом
Форштевнем воду разрезал «Микаса»
Красавец — флагман императорского флота
За броненосцами летели крейсера
Всем стало ясно — началась игра
Вдруг будто просветлел наш адмирал
С улыбкою, пожав флаг-капитану руку
Сойдя по трапу в боевую рубку, приказал
— Давайте по местам и с Богом, господа
Сегодня предстоит веселый нам аврал
Настало время применить военную науку
«Микаса» проходил на левый борт
Сближался с нашим строем понемногу
Но видно было – допустил просчет
Увенчанный победой в Желтом море Того
И чтобы выправить ошибку адмирал
Решился на маневр неосторожный
Курс изменить эскадре приказал
Последовательно на противоположный
Минуты шли, и с каждой рос накал
Рожественский, прильнув к отверстью смотровому
Перекрестившись, сухо приказал
Орудию начать пристрелку носовому
И взвился на «Суворове» сигнал
«Открыть огонь и бить по головному»
Вот так в тринадцать сорок девять
Десятки тысяч миль оставив за кормой
Уже совсем переставая верить
Что пусть, неся огромные потери
Он доберется все-таки домой
.
Шестидюймовой левой башней носовой
Вступил «Суворов» в свой последний бой
«Микаса» сделал левый разворот
Закончив циркуляцию полого
Другие руль, кладя на левый борт
Ему в кильватер выходили строго
Кренясь, «Микаса» скорость набирал
А баловень фортуны Хайхачиро Того
Во весь свой невысокий рост стоял
На верхнем мостике и зорко наблюдал
Как возле борта цель, еще не поражая
И разрываясь в недолетах где-то рядом
Стальные палубы металлом осыпая
Уже свистели русские снаряды
Которые «Суворов» посылал
Прошла минута, грохот нарастал
Вот первый попадания разрыв
Но что-то выжидает адмирал
Глаза от солнца козырьком прикрыв
Он, словно изваяние, застыв
В тяжелое раздумье будто впал
Потом к флаг-капитану обернулся
И самурайский боевой призыв
Из уст его гортанно прозвучал
Тот на открытие огня команду дал
И залпом броненосец содрогнулся
«Суворов» принял натиск главных сил
Тому, кто в битвах прежде побывал
Представить явно не хватило б сил
Весь ужас, что перед глазами встал
Корежился и плавился металл
Снарядов непреодолимый шквал
Нес смерть, огонь и разрушенье
Так началось великое сраженье
Из преисподней будто ад восстал
В безумное колоссов столкновенье
Пошел отсчет минутам роковым
«Суворов» вел стрельбу из всех орудий
И накрывал, пожаров едкий дым
Стальные палубы, где погибали люди
От непрерывных залпов батарей
Шести японских броненосных кораблей
Эскадра управление теряла
Уже маневренный стал нарушаться строй
Пусть перевеса в силах не хватало
Но с большей силой разгорался бой
Нам стало ясно, что врага не одолеть
Но каждый, кто готов был умереть
Дороже жизнь хотел отдать свою
Разя упорно неприятеля в бою
Уже как будто шла к развязке схватка
«Суворов» продолжал неравный бой
И вдруг, всем прежде докучавшая «Камчатка»
Его прикрыть пытается собой
«Камчатка», милая «Камчатка»
Твой героизм пускай запомнят люди
Под выстрелами множества орудий
Покинутая крейсерами торопливо
Себя спасающими, повернув трусливо
Она на помощь флагману пришла
Безумен был отчаянный порыв
И мощного снаряда гулкий взрыв
Накрыл ее свинцовою волною
В пучине, схоронив отважного героя
Израненный, изнеможденный адмирал
Уже не раз сознание терял
Но оставлять полуразбитый броненосец
Когда у борта оказался миноносец
Он наотрез и грубо отказался
Но снова без сознанья оказался
И в тот момент, когда лишился силы
Его команда дружно подхватила
И на борт миноносца опустила
От борта маленький кораблик отвалил
А броненосец из последних сил
Огнем объятый, на плаву держался
Кто уцелел, как мог еще сражался
Уже не часто выстрелы гремели
Но самураи подойти не смели
К пылавшему как факел кораблю
Напоминавшему кровавую зорю
И уважением проникся лютый враг
Когда «Суворова» не спуская флаг
Валясь на борт, в пучину погружался
И кто еще на палубе остался
Кто, лежа, кто, держась за леера
Кричали из последних сил: «Ура»
Так «Князь Суворов» кончил жизнь свою
Как подобает боевому кораблю
Судьба его не наделила долгим веком
Но как бывает в жизни с человеком
Он выполнил свое предназначенье
И времени неотвратимое теченье
Событий будущих неудержимый вал
Уже не сможет обратить в забвенье
Что экипаж его в историю вписал
Оценят ли потомки эту меру,
Как за Царя, за Родину, за Веру
Он жизни с кораблем своим отдал
Бой долго длился, погибали корабли
Почти добравшись до родной земли
Израненный и ослабевший адмирал
В беспамятство периодически впадал
Уже не ясно он в сознанье представлял
То положение, в котором оказался
Но, чувствуя баталии накал
Сражением руководить еще пытался
Собрав усилия, он голову поднял
И управление эскадрой передал
Второму флагману
Послав условленный сигнал
Чтоб тот к Владивостоку прорывался
Но Русь не только лишь героями богата
Приняв эскадру под команду, Небогатов
И, в плотном оказавшись окружении
Страшась остатков сил уничтоженья
С возобновленьем неприятельских атак
Лишь в сдаче кораблей, найдя спасенье
На ноке реи поднял белый флаг
Но даже в сдавшейся эскадре кораблей
Нашлись, кто был честнее и смелей
И совесть чтоб не запятнать свою
Решил погибнуть с кораблем в бою
Так, не дойдя до русских берегов
Отважный броненосец «Ушаков »
Под градом вражеских снарядов погибал
А на открытом мостике стоял
Пощады от врага не принимая
И страхом гибели своей пренебрегая
Под непрерывным вражеским огнем
Морской достойный русский офицер
«Сдаваться братцы, извините — вот уж «Херъ!»
И скрылся под водою с кораблем
Предательством не запятнал мундир
Его призыв услышали матросы
Спасаясь, но, не унывая духом
Кто плакал, кто кричал:
— прощай, Миклуха
Наш славный и любимый командир
Эскадра потерпела пораженье
Погибли тысячи измученных людей
Став жертвами безумного сраженья
Уйдя на дно, не покидая кораблей
Плен, возвращенье, те печальные страницы
В сознанье проплывали старика
И боевых друзей стирались лица
Уже из памяти былого моряка
За них он часто в храм ходил молиться
Вновь, ощущая, как утрата глубока
Он вспоминал, как разыгралась драма
И к горлу подступала вдруг волна
Когда на возведенных стенах храма
Он находил родные имена
Под купольным высоким сводом
В немых объятьях скорбной тишины
Как память жертвам, русского народа
Когда-то не вернувшимся с войны
Они на бронзе были здесь нанесены
Старик в печали на колено приклонился
Ладонью влажные глаза, прикрыв
Над теплою землей еще дымок клубился
Где только что раздался гулкий взрыв
Не стало храма, только боль утраты
Грудь жгла невыносимо старика
Отстукивало склянки под бушлатом
Израненное сердца моряка
Уже стоял у самой жизни кромки
Он, всматриваясь в эти струйки дыма
Надеялся, что может быть потомки
Когда-то будут вспоминать Цусиму
Пройдут года, воспрянет снова флот
Оставив в памяти следы былых сражений
Но этот беспримерный переход
Навечно будет для грядущих поколений
Примером мужества, страданий и лишений
Которые, преодолел народ
Но цели не добился, к сожаленью.
Примерно 2013 год.
Карташев В.